Дождь в полынной пустоши (СИ) - Страница 44

Бравые обитатели Крока, блистали серебряной вышивкой по черной коже и отличным оружием.

− Виласы, − сообщил Вигг, извечный оппонент Ллея.

− Что за виласы?

− Сверкающие, − тут как тут клирик. − В старину, воины, поклявшиеся в вечной преданности сюзерену. Другому служить не станут и своего не предадут.

− В самом деле? - подивился Колин наивности утверждения.

− Прецедента не было.

− А как же Яусс? - подловил Вигг клирика на лжи.

− А что Яусс? - пожелал подробностей Улф.

Подозрительная немота одолела и клирика и скар.

На вывеске четыре подковы. В каждую заключена карточная масть: чаши, мечи, монеты и розы.

− Для вас парни лучше в такие места не попадать, − предупредил Ллей

− Азартные игры регулируются законам, − загундел клирик, помидорно краснея от усердия донести смысл им сказанного. - Нельзя проигрывать более пяти тысяч за раз или более годового дохода. Родовые земли и недвижимость к ставке не принимаются.

− Для начала их следует заложить. Нотарий ждет на втором этаже, − потешался Вигг над бумажным хорьком. - Как с пятью тысячами? − скар указал на заплатку на шоссах Улфа.

Новик смутился и потерял запал задавать вопросы.

Площадь Хехли. Бронзовый безглавый наездник вздыбил лошадь над поверженным противником.

− Герой! Еще при жизни барону воздвигли памятник за беспримерное деяние во славу короны, − с гордостью объяснил клирик.

− Это какое же? - желательны Риммону подробности.

− На своем жеребце Огненном, в одиночку, держал оборону моста против ста воинов Суэкса.

− Давно?

− Двести лет назад.

− А за то что хаживал к королеве, малость укоротили. И живого и бронзового, − подвел Вигг итог жизненного пути героя. - Его голову король держал в своей спальне.

− Королеве тоже перепало на память, − усмехнулся Колин.

− ???

− Жеребец-то - кобыла, − указал унгриец в подбрюшье бронзового скакуна.

− Ха-ха-ха! - загоготало окружение шутке. - Надо было барона спешить.... И шоссы снять.... А может не тому голову отрубили!... Не ту!.... А я-то гадаю, чего Ллей своего Брыка продал... Ха-ха-ха!

Шутку унгрийца оценили и посчитали достойным выделить из остальных новиков.

− Где это парень тебя угораздило? - спросил виффер Колина. Ллею, как и его подчиненным надоело оглядывать знакомые окрестности. Что с ними стало со вчерашнего дня?

− Охота было на охоту, − подражая молодому скару ответил унгриец.

− Понятно не за вышиванием. Только на охоте такое заполучить постараться надо. И зверь не всякий подобную отметку поставит. Особенный. О двух ногах, о двух руках.

− Обезьян, что ли? - балагурит Вигг, хлопая Колина по плечу. Исповедуйся сыне!

− Он и есть, − признал тот виновника беды.

− Зевака словил? - подтянулся поближе послушать Риммон. Уважал он истории про бои и поединки.

− Муха мимо пролетела, − отыграл Колин раззяву.

− Оплошал выходит, − посмеялись парни. Не хочет говорить, не надо.

− Оплошал это когда милку рассупонил, а не встает. Тут подставился, − рассудил Ллей неудачу новика. - С мордой вон чего учудили.

− Золотое Подворье, − некстати оборвал веселье клирик. - Дом короля!

Сам дворец не особенно видно. Острые крыши и многочисленные башенки, россыпь круглых цветных витражей. Длинной волной бежит золотистая песочная дорожка. Крутым всплеском лестницы ударяется в портал входа. Над входом, влево и вправо, налеплено, настроено.... Боже мой!

− Песок-то не с Моффета? - по свойски, запросто, подтрунивает Риммон.

Скары хмурятся. Шутка не прошла. Они служили королю и их клятва крепка. У гранды они временно. Пока не соберет двор и не отправится в Анхальт. Дальше пусть бароны голову ломают, честь королевской дочери блюдут.

Колин отметил ошибку. Король не та персона, упоминать всуе.

Повстречались и Чулочники. Пятеро конных задержались, пропустить выезд Серебряного Двора.

− Кусака Хьюб, − кивнул Вигг в сторону одного из кавалькады.

Именованного трудно не выделить и еще труднее забыть. Ударом пломмеи чулочнику смяло лицевые кости. Выжить выжил, но напоминал камбалу. Половина морды на сторону завалена. Сломанные челюсти неправильно срослись и зубы торчат наружу. Жиденькие усики скрывают срезанную верхнюю губу. Нос полное безобразие. Тяжело тянет воздух раздавленными ноздрями.

− И где его так? - шепчет Риммон. Любителя поединков и баталий передергивает от отвращения.

− Где? На Тоджском Всполье. Казна выкупать не хотела, надеялась помрет. Выжил.

− Лучше бы помер.

− Ему не скажи, − предупредил Вигг.

Уродство мешает подметить у чулочника живой и умный взгляд уверенного в себе человека, отвлекает увидеть - Кусака в первой линии. Люди шли за Хьюбом аф Ассамом.

ˮВожак,ˮ − определил Колин. Не лидер, не командир, не главарь, а вожак. Тот за кем стая. Тот, кто эту стаю поведет.

Хьюб нарочито безучастен к происходящему. Не та компания встретить знакомых. Испуганно-брезгливые гримасы женщин, скользкие бегучие взгляды мужчин, верный признак плохо скрываемой боязни. Не его, но уродство. Как боятся чумы, холеры или проказы.

ˮДа минует меня чаша сия!ˮ - читалось у многих и многих.

ˮМинует,ˮ − за показным безразличием чулочник прятал накопленную злость. На красивых и милых. На мужественных и гордых. Об которых спотыкался, на которых натыкался, с которыми сталкивался, на каждом шагу. Каждый день. Мир безобразно тесен. Безнадежно тесен. Не разойтись. По-доброму никак. Но с другой стороны, то, что делает тебя изгоем, принуждая убегать и гнет терпеть, послужит знаменем и заставит держать спину прямо, а голову выше. Легче переносить соседство испуганных и брезгливых. Не сравнивать, не сожалеть, не вспоминать.