Дождь в полынной пустоши (СИ) - Страница 131

131

− И все? - наигранное недоумение. Дескать, вам совсем-совсем не дорог бедняжка Габор аф Гусмар?

В другой раз наглость Колину не спустили бы. Но это в другой раз. Нынче же...

Маммар не уповал на радостную забывчивость своего визави. Ему хотелось посмотреть, будет ли мяться, намекать, выжидать. Будут ли трястись руки от счастья, и ломаться голос от волнения. Ничего подобного и близко нет.

ˮВысоко метит, выблядок!ˮ

− Конечно, − подал Исси второй свиток. Он толще первого, шнурок и узел замысловатей. Печатей две. Большая с единорогом и овальная - Карлайра. Закон соблюден.

− Ну-ка, ну-ка! Что у нас?

Просто и незамысловато. Барону (ого, уже барону!) Колину аф Поллаку отходила усадьба Хирлоф, расположенная на Каменном Холме, а к ней пять акров земли, с конюшней, садом и полем для выездки! И все счастье сроком на шесть лет.

− Уговор есть уговор, − согласился с выполнением обязательств унгриец. − Наш приятель останется цел. Во всяком случае, моя рука не нанесет ему ни царапинки.

− Очень на это рассчитываю.

− Я обещал. Если помните.

Второй день город гудел о знаковых событиях последнего времени. Страшные прорицания Алтуса ставшего жертвой неведомого рогатого зверя, с каждым часом обретали ясные очертания предопределенности. Огненное чудовище уничтожило большую часть запасов зерна в столице. Никто не мог поручиться за сроки подвоза хлеба. А потому голоду быть и цены взлетели в десятеро. В грядущую беду верили даже самые отъявленные скептики, а те, кто продолжал упорствовать, подкрепляли свое упорство запасами муки. В обрушение колокольни Святой Агафии видели прямое проявление божьего гнева за греховное житие. Зашевелилась, проспавшая знамения, инквизиция. На площади Плача разводили костры. Грохотали молотки, визжали пилы, на глазах изумленных жителей вырастали помосты и виселицы. Люди спешили исповедаться и запастись индульгенциями. Церковная бумага отпускающая прегрешения, едва ли не дороже зерна. И востребована столь же.

На фоне всеобщих бед, происшествие в школе мэтра Жюдо выглядело малозначительным случаем. Подумаешь, зеленый сопляк с подозрительной легкостью и небрежительностью поверг и двух учеников фехтмейстера и его самого. Ах, у негодяя поединок с Гусмаром-младшим? Заранее соболезнуем Гусмару-старшему. В противостоянии, сколько-то держались альбиноса, но находились и те, кто открыто ратовал за победу безродного новика из Унгрии. В одночасье вошли в моду: просяное пиво бузэ, рагу из белого мяса под соусом - бэланкет, и локтевой браслет − базубанд. Последний востребован у юнцов, желавших так или иначе поучаствовать в чужой славы. Колин досадовал на невозможность сделать ставки или заключить пари на исход его встречи с Габором, как это принято на турнирах или скачках. Серебро имеет свойство убывать, грех не воспользоваться случаем и не укрепить финансовое положение. Но из-за глупых условностей не пришлось.

За традиционным чаем Янамари слишком старалась казаться естественной и непринужденной, но ей не хватало опыта улыбаться сквозь слезы, а глотая сопли и нюни это не очень получается. Тревожилась Нумия. Ей вовсе не радостно остаться без работы в зиму. Беспокоилась Йоррун, поскольку у нее свои виды на хозяина. И уж кто бы мог подумать или предположить, за унгрица открыто переживала гранда. Сатеник буквально места не находила. Долгая беседа с Кэйталин ничуть её не успокоила. Эсм рыцарь, на удивление, плохо разбиралась в мечном бое и больше напирала на чудесные вмешательства проведения. Проведение штука капризная, вмешается или нет, а Сатеник требовался благоприятный исход боя. Благоприятный для Поллака.

− Перестань, − одернула гранду камер-юнгфер, потерявшая терпение сносить метания своей паникующей родственницы. - Лучше подумай, как ты будешь выглядеть в глазах Габора, если он вдруг одолеет моего новика.

Лисэль окончательно утвердилась в мысли, несносного мальчишку пора переложить из кровати Нумии в свою постель. Это ничтожество, возомнило о себе не бог весть что!

− Не одолеет! Не сможет одолеть! - бегала по комнате Сатеник, не в силах остановиться и успокоиться.

− Тогда думай о Поллаке. Удержать его при дворе станет трудов и денег. Слышала его ценник? - посмеивалась Лисэль.

− Препоручу тебе, − зло шипела гранда.

− Может моя дырка его не устроит? - готова хохотать камер-юнгфер над взволнованой племянницей. - Но могу предположить, чья подойдет обязательно.

− Что-нибудь придумаю, − пронеслась мимо нее гранда.

− Придумай-придумай, - покосилась Лисэль на фрей и рассмеялась вгоняя в краску и Сатеник и Арлем.

Высокородным эсм пришлось прибегнуть к умыванию холодной водой и лимонным компрессам, восстановить естественный цвет лица.

На момент встречи противников, в Зале Арок, кроме конфликтующих сторон, присутствовала большая часть обитателей Серебряного дворца. Габор аф Гусмар умудрился выделится и здесь. Наряд белобрысого предвосхитил все мечтания столичных модников. Великолепный пурпуэн ладно скроен и отменно сшит. Два плотных ряда пуговиц, обтянутых бархатом. По рукавам, груди и плечам жемчужное узорочье. Искрящееся и переливающееся едва на него падал свет от свечей, факелов или скудного осеннего солнца. Искусный рисунок казался золотистым на плечах, серебряным на груди и стальным к поясу. Подбитые конским волосом плечи, придавали фигуре виконта богатырскую атлетичность. На ремне из кожи носорога (Не с намеком ли? Не с дальним прицелом аксессуар?) две пряжки и россыпь вделанных камней - аквамаринов и изумрудов. Чудесное мастерство недоступное здешним кожевникам. Шоссы столь узки, что проще считать их собственной кожей, чем одеждой. Сапоги из лучшей выделки шкур кобылиц онагров арамейской степи. Высокий каблук и звезды шпор. Довершить наряд не хватало шапочки-ток. Габор её не надел. Умышленно. Отсутствие тока в разрез с общим видом, заставит обращать внимание и сожалеть. Ах, шапочка и перо цапли были бы весьма кстати.

131