Дождь в полынной пустоши (СИ) - Страница 31

− В знак уважения прибыл лично, − Даан вынул из-за пазухи свиточек.

− Сколько?

− Боюсь произнести вслух, потому написал. Но и попрошу только об отсрочке. Отсрочка это уже немало.

− Я подумаю, − не спешила соглашаться Сатеник. Вексель взяла с запозданием и с таким видом, что ей вручили осклизлый кусок тухлятины.

− Буду премного обязан.

− Слышу не в первый раз.

− За этот случай ручаюсь головой. Все свидетели! Любая просьба.

− Посмотрю, что можно предпринять.

− Знал, что могу на тебя рассчитывать.

− Я посмотрю..., − повторное согласие вуалировало настоятельное убирайся!

− Сестричка..., − прощальный жест раскрытых объятий, прочие обойдутся.

ˮЯ что-то упустила,ˮ − думала в расстройстве Сатеник, провожая уход черно-серебристых.

Только пребывание в раздерганости чувств, оправдывало поспешность жеста гранды скорее заканчивать церемонию представления.

− Эсм! Саины! - бдителен мажордом, − Соблаговолите проследовать....

Сопровождать гранду почетно даже в самом хвосте эскорта. Не обращая внимания, что в спину вот-вот упрется сталь не особо вежливых скаров. Но шага не прибавить. Оттопчешь пятки и подолы передним.

До поворота коридора пять крепких дверей и кордегардия. За поворотом человеческая змея свернула в распахнутые двери. Зал встречал огнями зажженных свеч, тусклым блеском столовых приборов, тонкими штришками вилок и ложек на черной палисандровой столешнице и раздражающей, или дразнящей, кому как, мешаниной запахов. П-образный стол уставлен блюдами, тарелями, мисками, чашами и чашечками немыслимой разновидности и разной степенью наполненности. Сервировочное серебро отступая от Высокого Места, теряло плотность, но восполнялось оловом. К дальнему краю откровенное преобладание глиняной посуды, какую встретишь в худородных баронствах и шатилиниях, крестьянских домах и придорожных шинках.

Новики расселись, руководимые жестами и указаниями тафельдеккеров*. Ожидаемо Высокое Место закреплено за грандой и её сопровождением. Ни канцлер, ни Гусмар, ни монашка своим присутствием трапезу не почтили. Их персоны лишь обозначены гербовыми салфетками, вывешенными на спинках стульев. Близко к избранным, прибывающие в трепетном ожидании подняться выше. Оставшееся пространство - новопринятым. Нахождение за одним столом не означало доверительных отношений, о чем их честно предупредили, но манило радужными иллюзиями. Есть поговорка, о твоей успешности говорит металл блюд у твоего носа. Тем кому досталось олово уже счастливей тех, чья тарелка из обычной глины.

Начиная от Высокого места слуги обнесли чашу с водой ополоснуть руки. Колин, внутренне запротестовал. Плескаться в мутной жиже после всех, едва ли лучше, не мыться вовсе.

− Ты чего? - велико не понимание Улфа промедлению соседа. Сам виконт Ладжос помакнув ладони, промокал влагу черным залапанным полотенчешком.

− Я не с кем не здоровался, − невольно пошутил Колин, притягивая любопытные взгляды рядом и напротив. От одной мысли окунуть руки в грязнущую воду, саднило кожу.

− А сортир? - Улф услужливо протянул полотенчишко.

− Так и не ел еще, - Колин упорно игнорировал поднесенную ему чашу.

Заминка перерастала в ненужную паузу, пауза грозила обернуться гарантированные неприятностями.

ˮЧем не повод обоснованно указать на дверь?ˮ

Соображать приходилось быстро. Колин извлек из эскарселя* флакон с яблочным уксусом для обеззараживания питьевой воды − настоятельная рекомендации тринитария. Смочил платочек и протер каждый палец. И все это с легким флером снисходительности. Милую улыбку приберег. Не дразнить небожителей.

Импровизация несомненно удалась. Провинция переплюнула столицу. Многие сочли - плюнула!

− У нас так принято, − объяснил унгриец.

Подловить на лжи проще простого. Но кто этим займется сейчас? Тем более когда на него обращены взгляды вдоль стола, взгляды через стол, взгляды с Высокого Места. Весь спектр чувств выразить и подчеркнуть - выскочка!

Лисэль отметила новика одобрительным прищуром. Мальчик умеет себя преподать. Ах, ему бы мордочку покрасивши!

Поразительно, но в данный отрезок времени, мысли гранды сосредоточены не на унгрийце, как тот опасался. Сатеник прибывала в раздрае души и ума от неожиданной встречи с братом. Своим появлением, Даан умудрился ввергнуть двор в смятение и замешательство. Обозначил нарождающуюся неприглядную тенденцию скорого оттока её ближайшего окружения в Крак. Кто останется с ней, когда он займет Золотое Подворье? И поручится не за кого.

Вольно невольно признаешь правоту Старого Лиса, без устали талдычащего, приближенные это бродячие шавки, их прикармливать надобно. Не брезговать гладить. Не стесняться сманивать. Не жалеть менять. Совращать что легковерных девиц. Бросать без объяснения причин. Возносить быдло и в быдло низводить. Нет ничего проще. Но в Анхальте. В штатгальтерах. Как того хочет отец. Держать закон из Сандалового зала в Ла-Коше. Но отчего-то грызут сомнения, позволят ли ей вершить дальше порога этого самого Сандалового Зала.

ˮСкорее нет, чем да.ˮ

Рядом переговаривались с Лисэль. Но слышаться совсем другие слова, сказанные камер-юнгфер. Резкие, колкие, безжалостные.

− Думаешь, кого-то волнуют твои таланты? Или снизойдут считаться с твоим душевным устроением? Или поведутся на смазливое личико и тощенький зад? Как бы не так! Окажешься в постели одного из нужных королю людей. И очень повезет, если его корона, хотя бы древностью не уступит твоей. А вонять супруг будет чуть приятней блохастого Джори.