Дождь в полынной пустоши (СИ) - Страница 74

− Уймись живодер, − прикрикнул на напарника Крюк, подстегнуть страсти.

− Давай по-хорошему! - уговаривал Щерба лекаря. - Нам лишний грех не к чему.

- Задавлю! - лез Бык с расправой. Огромная лапища мелькнула перед лицом лекаря. Попадет - смерть верная.

Не сведущ лекарь в бандитских хитростях. Не задавит. Крюк приучал своих − всех резать да убивать, кончаться денежные люди в городе. Или с охраной будут ходить. Не подступишься. А так карманы вывернули, по ребрам и мордасам надавали, чтобы поумнели, и отпустили. Пусть идет, зарабатывает. И овцы целы, и стричь их вдругорядь можно, и на будущее умным людям прибыток.

Лекарь трясущимися руками полез запазуху, аж подмышку, и вытащил толстый кошель.

− Вот здесь все. Сто пятьдесят...

− Еще бы в яйца засунул, − Крюк одобрительно потрепал аптекаря по щеке.

− Золотом взял?

− Ссссссеребром.

− Чего ты таких скупердяев лечишь? - ухмыльнулся Крюк.

− Пусть бы загнулся. Другие бы щедрей сталииииии...

Голос Быка потух на последнем слоге. Крюк увидел, округлившиеся глаза аптекаря. Резко повернулся. В тот самый момент, когда нападавший уже вбивал Щербе в пасть последние зубы.

Хрясь! Хрясь! Хрясь! Щерба пробовал заслониться рукой. Лучше бы не пробовал. Нападавший двинул с боку, в висок. Колючий звук лопнувших костей заставил Крюка вздрогнуть. Щерба повалился на земь.

− Ты..., − только и успел выдохнуть грабитель схлопотав пинок в живот. От удара влип в стену.

Показалось брюхо лопнуло. Легкие наполнились песком. Ни вздохнуть ни выдохнуть. Сознание затуманилось и Крюк осел. Рядом причитал лекарь. Было от чего.

Нападавший альбацетой сделал круговой надрез, содрал кожу с головы Щербы. Не обошел и Быка. Добычу завернул в шаперон последнего. Безжалостно расковыряв сжатые пальцы, вытащил из руки бандита кошель. Подбросил послушать звон монет. Ссыпал содержимое себе в эскарсель.

Обратился к Крюку.

− За Дрэго аф Гарая. Того что вчера пристукнули на Свином Ухе.

Крюк в понятии, недавно Ряженый со своими прихватил молодого дворянчика. Но он причем? Он-то не трогал!

− Саин, − очнулся лекарь от страхов и ужаса. - Вы по незнанию, забрали мои деньги.

− Считай оплатил спасение.

− Не оставляйте меня здесь!

− А чего тебе бояться? - посмеялся убивец. − Денег-то больше нет.

Свет луны падал с боку. Крюк хорошо видел пояс и шнепфер. Постарался запомнить детали одежды и оружие. Особенно оружие. Одежды можно сменить, а вот такую вещь как оружие... дорого.

Добравшись до Серебряного дворца, Колин кинул под ноги Ллею напитанный кровью шаперон.

− Отдай коронеру.

− Что там? - недружелюбно спросил виффер, приглядываясь к подозрительному узлу.

− Законное правосудие.

Ллей его не понял.

− Дрэго аф Гарай.

Скар заглянул в складки шаперона. Выругался - заслушаешься.

У себя в комнате, Колин смыл кровь с рук. Оставленный утром кувшин с водой пригодился. Медленно отхлебнул, посматривая на портрет гранды.

− Что скажешь?

Портрет промолчал, что вовсе не означает молчания настоящей Сатеник. Скорее на оборот. Скажет много чего. Вполне возможно сейчас он задавал вопрос именно ей. Угадать реакцию.

За окном плачь. Или ветер? Звук повторился. Колин открыл раму лучше расслышать. Плачь. Ребенка. Он вспомнил следы на первом снегу. Накинув плащ, выбрался в парк.

Янамари захлебывалась слезами, растирая их и сопли по чумазому лицу. Вокруг нее ободранные плети хмеля. Попытка перелезть через забор не увенчалась успехом. Не хватило сноровки и силенок. Да и платье мешалось.

− Когда сегодня хуже, чем вчера, позавчера покажется сказочным днем. Даже если оно ни чуть не лучше, − подошел Колин близко. Он не нянька и не утешитель плачущих девочек. Но почему не оказать посильную помощь баронессе Аранко.

ˮПока до этого не додумался кто-то другой.ˮ

− Ллллуччше, − всхлипывала Янамари. Куцый плащик, пусть и с гербом не согрел бы и мышь. Девочку колотил озноб пополам с рыданиями - Лучшеееее.

− Чем же? - присел унгриец на корточки. Удобней разговаривать и видеть лицо. Дети плохо скрывают свои чувства. Впрочем, сейчас на грязном личике только одно - полное отчаяние.

− Там... Рисса и Софи... А тууут.... туууут никого. Я хочу домой. Домооооой, − заходилась ревом девочка, а Колин терпеливо пережидал плач. - Пусть они смеются. Пусть. Я не оби... обижусь. Никогда-никогда. И саин Арнст... если захочет меня наказать я не буду прятаться. И эсм Гея.... Я никогда не буду её обманывать...,− окончательно расстроилась плакса.

− И ты знаешь куда идти? - перешел Колин на унгрийский, отвлечь девочку.

− Нет...., − выдохнула Янамари.

− Зачем же тогда бежишь?

Вторую волну слез он пережидал с тем же терпением что и первую.

− Так что? Подсадить?

Всхлипы и плач резко пошли на убыль.

− А ты никому не скажешь?

− Нет, сестренка, никому, − пообещал он всерьез. − Но удрать, плохая мысль.

− Почему?

ˮСказать, правду? Слишком мала для правды.ˮ

− Заборы не ограничивают свободы, а спасают от нее.

Девочка не поняла Колина.

− Все перемениться. Завтра.

− Не перемениться..., − не поверила сопливившая баронесса.

ˮОтчасти, справедливо. Если меняется, то со скрипом и хрустом.ˮ

- ...Никогда не переменится. Когда умерла мама, стало плохо. Потом папа. И теперь так и будет... насовсем.... - пожаловалась Янамари и опять расплакалась.

Колин взял её за руки. Что-то липкое. Гниль от груш. Отыскивала под снегом паданку и ела. Ту, что не тронули птицы и мыши. Пока шел, обратил внимание на ободранную рябинку. То же она?