Дождь в полынной пустоши (СИ) - Страница 81

− Заезжих купцов обыгрывал. Матушку. Но когда как. Не постоянно.

− На мой взгляд, для женщины подобное занятие скорее похвально, нежели предосудительно. Одно из немногих, в чем они могут сравниться и превзойти мужчин.

− А эсм Лисэль играет в шахматы? - спросил Колин с самым невинным видом.

ˮИ здесь хочет поспеть? Бабий подол не надежный якорь. А уж у этой....ˮ

− По моим сведениям нет. Но лучше уточнить. За чаем. При Серебряном Дворе предпочитает другие забавы.

− Какие? Триктрак?

− И триктрак, и карты... Последнее увлечение − поэзия. Не отмечены благодатью сочинительства виршей?

− Бог миловал, − поспешил Колин осенить себя святым троеперстием. Сам бы посмеялся, да нельзя.

− Что так?

Латгард сам не находил в рифмоплетстве ничего путного. Но некоторые почитали за Божий Дар гладко излагать избитости.

Из гостиной проследовали в кабинет. Тот самый, наблюдаемый с балкона гранды.

Кресло возле камина. Стены увешаны полезной чепухой, не отвлечь, но позволить расслабиться, созерцая окружающий мир сквозь прищур усталых век. Карта Анхальта, большая и подробная, в значках. Шкаф в полстены набит томами. От тяжести старинных фолиантов в тесненной коже, прогнулись полки. Книги в основном на старом эгле. Большой плательный сундук-кассоне, в золотых накладках и в сережках замочков. Их целых три.

Латгард, оставив гостя дивиться убранству, подошел к окну, осмотреть наружный карниз. Только потом задрал раму и сыпанул зерна слетевшимся голубям. Колин отметил, с уличной стороны к канцлеру не пробраться. Рама глубоко проседает в специальный паз. Плюс задвижка. Но не будь этих трудностей, помешают голуби. Вспугнешь. Да и наследишь. Птичьего помета на карнизе в палец толщиной.

Закончив с окном Латгард подловил Колина за рассматриванием книжных корешков.

ˮЧитать умеет,ˮ − похвалил канцлер. Гость шевелил губами, проговаривая слоги названий. - ˮМожет и на эгле?ˮ − но это уже из категории недобрых подначек.

Шкаф интересен Колину не собранием раритетов. Девственная пыль немо свидетельствовала, книги давно не трогали. Либо спрятанное редко извлекали, либо ничего ни в книгах ни за книгами не хранили. Про тайник в столе известно. Но что мешает рассовывать секреты в другие, более надежные, места.

Из общего интерьера несколько выпадал хорошей работы маслом мужской портрет. Полный мужчина с одутловатым лицом. Капризный рот, навыкат глаза. Мимические складки в уголках губ и на лбу. И узнаваемая деталь.

− Кто это?

− Моффет Пятый Завоеватель, − торжественно ответствовал канцлер. Картина ему не нравилась. Художник перестарался с реалистичностью, не польстив самодержцу и в малом. - Знакомьтесь, вдруг пригодиться.

ˮ И что ты с ней собираешься сделать?ˮ − вопрос Колина не к монарху.

На его рисунке, Сатеник держала не тамбурин и не бубен, а корону - причудливо выполненный обруч.

ˮОтняла? Или должна одеть? Или сняла и хочешь отдать? Или дело вовсе не в ней, а во мне? Я должен корону передать. В качестве Утреннего дара?ˮ

Цепочку ,,илиˮ можно тянуть в бесконечность.

− Какими предпочитаете? Красными? - спросил Колин, прогоняя волну мыслей. Не к сроку они.

Латгард выбрал желтые.

− Люблю атаку.

− Кто атакует, уже проиграл, − изрек Колин, расставляя свою линию ратников. За ней, от флангов башни, всадники, лучники, стратег и король.

− Сколько военачальников с тобой не согласятся, - произнес Латгард.

− Их дело.

ˮСейчас оценим твои непревзойденные полководческие таланты,ˮ − в нетерпении сделал первый ход канцлер.

Игра сразу завязалась интенсивная, без долгих раздумий и расчетов. К девятому ходу Латгард расстался с четырьмя ратниками, а Колин лишился одного своего и всадника. Фронт желтых жестоко разорван надвое, тогда, как позиция красных не раскрыта. Их левый фланг в неприкосновенности.

К тринадцатому ходу Колин сделал рокировку и потерял стратега.

− Не назову ситуацию безнадежной, − прибывал в хорошем настроении Латгард, − но почетная капитуляция достойный выход. Как говориться, без славы, но при оружии и хоругвях.

Канцлер ожидал бессмысленного упрямства и заумствований о том, что не все потеряно. Вместо этого...

− Раз мне посчастливилось с вами общаться... Позвольте обратиться к вам как к канцлеру двора с напоминанием. Баронессе Аранко надлежит занимать более приличествующие покои.

ˮЕсли выкрутишься,ˮ − поставил почти невыполнимое условие канцлер. Не терпел он проволочек на пустом месте. Красным сдаваться надо.

− Как только эсм Аранко обзаведется прислугой... не меньше двух. Наймет или приобретет в собственность выездной экипаж. Обеспечит себя пропитанием, за исключением случаев приглашения за Высокий Стол. Озаботится соответствующей охраной. Сочтет необременительным менять платья не реже одного раза в месяц... Как видите все упирается в финансовую самостоятельность. Насколько известно, служанка сбежала от баронессы еще в порту, прихватив наличные средства и кое-что из пожитков. Предположительно вернулась в Унгрию. Как понимаете, никто розысками не занимается. Подозревают, к бегству приложила руку родня баронессы. Возможно её опекун.

− Как представитель интересов эсм Янамари аф Аранко, заверяю, она достаточно обеспечена, выполнить все требования.

− Поручитесь в том?

− Под каждым сказанным мною словом.

− Тогда не вижу препятствий...

ˮКроме одного. Через три хода...ˮ − предвкушал Латгард триумф. Ситуация на доске занимала его куда больше, чем судьба нищей баронессы из нищей Унгрии.