Дождь в полынной пустоши (СИ) - Страница 79

К оглавлению

− Тебе не следует торопиться.

− А ты почему не ешь? - прервалась девочка на третьем блине.

− Я поел, − и пошутил приободрить. - Я же не сплю до обеда.

− А уже что ли обед? - быстро-быстро заморгала Янамари.

− Нет, но скоро. Молоком запивай.

− Оно коровой пахнет, − пожаловался ребенок на неаппетитное содержимое кружки.

− А кто не пьет молока, потом болеет и собственными соплями обедает.

Девочка радостно хмыкнул.

− Пенка, − показала она белый язык. − Противная.

− Лекарства определенно вкусней.

Янамари смирилась и через силу цедила молоко. Зажмуривала глаза не видеть, сколько его остается и морщилась, когда попадались молочные сгустки.

Колин спокойно наблюдал за ужимками баронессы Янамари аф Аранко. Подобным она должна бы переболеть. Но вспоминая её вопросы, решил, таким образом, девочка пытается защититься и повлиять на опасность. Ведь для детей все, что делается не по их правилам, непременно, опасно. К тому же с маленьких меньше спрос. Вот и принижала возраст, капризами и кривляньями. Впрочем, оно и к лучшему. Не кривляния конечно, а то что Янамари аф Аранко спасалась от мнимых и действительных опасностей. Не взбрыкнет его добровольному патронажу. Оказывается, вопрос с проживанием во дворце на постоянной основе решался довольно легко. Минимум усилий, мизер знаний, и дело сделано. Он нареченный брат и представитель титуляра в одном лице. Баронессы, а не эсм Сатеник. Отлучить от двора его возможно только с девочкой вместе. А для этого нужны действительно веские основания.

ˮТут на кривую рожу не попенять, − испытывал унгриец легкое самодовольство. − И баронесс у милейшей гранды не так чтобы много. Даже бедных и голодных.ˮ

От сытной еды и молока девочку быстро сморило.

− А можно мне полежать? − спросилась Янамари, сонно жмурясь.

− Да, конечно.

− А блины не уберут?

− Останутся на столе.

− Я потом... их... и молоко... потом...

Колин помог устроится поудобней. Снова укутал девочку в плащ. Из ,,сверткаˮ торчали лоснящиеся жиром щеки и носик. В сжатом кулачке, вместе с ней, смирно спал оловянный ангел.

Исполнять обязанности сердобольной сиделки Колин не планировал. Ему необходимо в город, забрать заказы и сделать некоторые приготовления. Обеспечить чудеса и спрос на зерно и муку. Само по себе ничего не произойдет.

ˮВесьма жаль,ˮ − посетовал он на несостоятельность грядущего меняться по одному его пожеланию.

Планы резко поменялись едва унгриец увидел в Зале Арок Латгарда, поглощенного какими-то своими размышлениями.

− Прошу прощения, эсм, − пробубнил Колин невпопад, умышленно толкнув канцлера.

− Чем же вы, молодой человек озабочены? Несетесь никого и ничего не замечая, - разворчался Латгард. - А налетев, не находите возможным поинтересоваться, кто пострадал от вашей невнимательности.

− Саин?! Простите великодушно. Честное слово не желал вам худого, − неподдельно досадовал и раскаивался Колин.

− Но ногу оттоптали.

− Саин...

− Только что был эсм, − необидно поддел Латгард. Забавляла искренность новика.

− Саин..., − Колин растеряно развел руками. - Не знаю даже что придумать в оправдание.

− Честно поделитесь, чем увлечены? − потребовал Латгард. Отменная возможность добавить несколько строчек в почти пустые страницы биографии Колина аф Поллака. - И не слова о безответных чувствах! Для воздыхателя вы слишком... в уме!.

− Я.... Ну...

− По возможности внятно и членораздельно, − не удовлетворился канцлер бессвязным бормотанием.

− Некий вопрос..., − признался Колин оглядываясь. − Скорее познавательный, чем философский.

− И что же вы пытаетесь познать? - удивился признанию канцлер. От нынешнего поколения ожидаешь всего чего угодно, но тяга к познаниям у них в приоритетах не значится. Битвы, шлюхи, деньги − основополагающие вещи для счастья.

ˮЯ становлюсь брюзгой,ˮ − одернул себя Латгард и приготовился выслушивать новика.

− Известно, − порозовел от волнения унгриец (Знал бы канцлер чего это Колину стоило!), − червь ест только хорошее яблоко, но можно ли отнести плод к таковым?

− И в чем соль вопроса? - не понял Латгард.

− Вы будете есть червивое яблоко?

− Остерегусь, − заподозрил подвох канцлер.

− Тогда почему оно хорошее?

Латгард предоставил унгрийцу самому отвечать на поставленный им же вопрос.

− И человек и червь находят яблоко хорошим, руководствуясь схожими понятиями свойств предмета. Сладкое, сочное, спелое, − уверенно рассуждал Колин, прицеливаясь втянуть канцлера в разговор. Людям по нраву поучать глупцов. Почему канцлеру быть исключением? Ему это свойственно по должности, возрасту и привычке.

− Даже так!

В пору было признавать критику молодого поколения не обоснованной. Уж лучше пусть думают о драках, войне и шлюхах, чем растрачивают остатки мозгов на подобные глупости. Надо же! Нищего новика из глухой провинции волнует оценка яблока червем и человеком, на основе чего он готов высказать суждение, за которое попы свободно его упекут на хлеб и воду в монастырский подвал.

− Отсюда и вопрос. Наделен ли червь разумом подобно человеку?

Очередной зигзаг переменить мнение о молодежи в лучшую сторону.

− Конечно, церковники не отрицают нашу общность, все мы твари божьи, − осторожен в суждении канцлер. − Однако не согласятся с концепцией всеобщей разумности. Как никак только в человеке Всевышний принял особое участие. Остальные наделены плотью и всего лишь. Так что понятие разумности нечеловека для теологии не существует и не должно существовать для других. Для всеобщего и личного блага.